Теория времени, часть 2

Разбившись на пары, группа  неспеша спускалась вдоль кипарисовой аллеи к замку, который нависал над крутым берегом моря, как бы вырастая из подножья крутой серой скалы, покрытой вьщимися растениями и небольшими деревьями, нашедшими способ прицепиться корнями за еле заметные трещины и впадины. Солнце покраснело и окрасило все вокруг оттенками охры , создавая атмосферу театральной сцены. Шум прибоя дополнял картину тихого умиротворения и поеоя.

- Я был весьма удивлён тем фактом, что до Заратустры люди не знали различия между добром и злом, - говорил Джузеппе, но Вася думал о своём. 

"Мы идем наверное полчаса, или даже час, но кажется совсем не приблизились к замку. И солнце совсем не сдвинулось ближе к горизонту. Какой странное место... Время как будто остановилось"

- Это имеет отношение к вашей теории времени? - из вежливости спросил Вася, возвращая Джузеппе к тому, что тот сказал за ужином.

- Конечно-конечно, - оживился Джузеппе. - Именно к этой теории и привело меня размышление про то, что любые глубокие понятия, такие как истина, любовь или смысл, имеют момент рождения. Трудно сказать, как это случилось, возможно это заложено в природе человека, рождать понимание этих слов, но, как вы знаете, до сих пор существуют люди, которые не верят в любовь, а говорят, что это просто секс. Вы встречали таких? - Ждузеппе с хитрецой взглянул на Васю. - Нет-нет, не отвечайте! Путь это останется вашим секретом. А я таких встречал... и даже среди красивых девушек, что мне кажется особенно странным, не так ли?

- Наша беседа приблизилась к тому моменту когда мы начинаем говорить о женщинах, - поддержал тему Вася, улыбнулся и подумал, что Машка наверное уже вернулась в гостинницу. _ Так о чем мы говорили? - спросил Вася, продолжая думать о своём.

- Я говорю о том, что в основе знания лежит опыт, вы согласны с этим?

- Очевидно.

- Но ведь опыт может быть иллюзией, обманом... сном. 

- Сном?

- Сном.

- Ты хочешь сказать,что себе сейчас себе снимся?

- Нет-нет, конечно! - вскрикнул Джузеппе и испуганно взлянул на небо.

Вася тоже посмотрел вверх, его голова закружилась...

- Просыпайся, Машка пришла! - Михалыч тряс Васю за плечо. 

На кухне хлопнула дверца холодильника, и Машкин голос возвестил: "Картошка готова, прошу всех к столу!"

- Абрам, хватит читать, иди к столу!

Через несколько минут вся компания уже уплетала варёную картошку с нарезанной докторской колбасой, за окном падал снег, из приоькрытой форточким на куню влетали снежинки, тая на лету и превращаясь в меленькие капельки воды на подоконнике. 


 

Теория врмени, часть 1.

Старинные часы пробили 7 вечера, и гости расположились за изящно сервированным столом. Слово взял Джузеппе.

- Как вы уже поняли, ваше присутствие здесь весьма необычно, и несомненно у вас появились вопросы.

Джузеппер обвел взглядом присутствующих. Но все вежливо молчали, ожидая продолжения.

- Правильно. Что бы я не сказал, вам это покажется очень странно. Но и промолчать я не могу, ибо в этом случае все станет совсем непонятно. Поэтому я попрошу каждого из вас  кратко представиться и рассказать, как вы здесь оказались. 

За столом повисла неловкая пауза. Никто ничего не говорил. Все ждали, кто первым возьмёт слово. Но никто говорить первым не хотел. Джузеппе ещё раз обвез взглядом присутствующих и сказал:

- Тогда начну я. Меня зовут Джузеппе. Я исследую явление времени. 

Все одобрительно закивали. Не каждый день встретишь исследователя времени. 

- Круто! - сказал Вася и покосился на соседа слева, который задумчиво водил пальцем по столу.

- Спасибо, - поблагодарил Джузеппе. - А вы не могли бы рассказать немного о себе? - обратился он к Василию. - Как вас зовут и как вы здесь очутились?

Все посмотрели на Васю. Вася немного смутился, но взял себя в руки и сказал:

- Меня зовут Вася. Вчера ночью во премя грозы меня разбудил голос моего создателя, который сказал, что он писатель, а я персонаж Вася, плод его воображения. Он посоветовал мне приехать сюда, чтобы на основе моего приключения он мог написать рассказ. Я приехал сюда с Машкой (Марией), Михалычем и Абрамом. Михалыч ловит рыбу на пирсе. Абрам на балконе читает книгу "О вкусной и здоровой пище" и ждёт заката солнца на море. Машка ушла в город на шоппинг с новой подругой Музой, с которой она познакомилась в холле гостинницы, и ещё не вернулась.

- Очень хорошо, очень хорошо! - сказал Джузеппе, потирая ладони. - Давайте поблагодарим Василия!

Все захлопали, и Вася сел на своё место.

- Кто еще хочет рассказать о себе? - спросил Джузеппе, оглядывая присутствующих. 

Сосед слева, который сосредоточенно водил пальцем по столу, вдруг перестал рисовать невидимые фигуры и сказал:

- Я художник, меня зовут Винсент - в честь Ван Гога, и меня привела сюда моя Муза, но она ущла в город на шоппинг со своей новой подругой Марией и до сих пор не вернулась, как и моё вдохновение.. 

- Очень интересно, очень интересно, - сказал Джузеппе, потирая ладони. - Надеюсь ваши дамы скоро вернутся и всё будет хорошо, всё будет хорошо... 

Следующим выступил поэт Озарий.

- Тысячу лет этот замок... - он резко встал со стула и протянув руку в сторону окна, за которым виднелись стены старого замка. - Этот старый замок взывает к поэтам воспеть его тайну. Но кто, если не я? И поэтому я здесь! - Озарий глубоко вздохнул, потом так же глубоко выдохнул и сел на стул. 

Потом выступил профессор Хиггинс. 

- Я изучаю метематическую теорию конечных групп. которую почти никто не понимает. Яищу тихое уединённое место, где мог бы сосредоточенно взглянуть не неземную красоту этой математической теории.

Все с уважением помотрели на профессора, а Джузеппе сказал: 

- Итак, за этим столом сидят пятеро взрослых мужчин: я, Вася, художник Винсент, поэт Озарий, профессор Хиггинс. Прекрасные дамы Муза и Мария ещё не вернулись с шоппинга. Абрам на балконе читает книгу и изредка поглядывает на море, ожидая заката солца. Михалыч ловит на пирсе ловит рыбу. Из окна нашего обеденного зала видны синие горы и заросшие мхом каменные стены тысячелетнего замка. Стол сервирован. Старые часы отсчитывают время. Я ничего не пропустил?

- Вроде всё нормально, - подтвердил Вася. - Горы, море, замок, прекрасные дамы и мужчины, готорые к подвигам. Да, и ещё - кипарисовая аллея и запах роз. Мне эта аллея, которая спускается к морю, очень понравилась. 

- Да-да, конечно! Аллея вечнозелёных кипарисов, закат солнца и дурманящий запах роз... Очень хорошо, очень хорошо, - сказал Джузеппе. - После ужина мы пройдем по этой аллее ко входу в старый замок, чтобы... чтобы вы... Ах, но что же мы не начинаем? Ведб все уже подано! Преврасное вино, коньяк и виски, холодное пиво и горячие закуски - на любой вкус! Подкрепитесь перед приключением! Угощайтесь! Чувствуйте себя как дома!

Вася с удивленем обнаружил у чсебя перед носом все, о чем сказал Джузеппе, бокалы, полные напитков, закуски и разные деликатесы, которые только можно было себе представить - стол ломился от явств, голова кружилась...

- Вася, да проснись ты уже! Машка пришла, а у нас на кухне бардак!

Михалыч тряс его за плечо. На кухне шуршал веником Абрам, торопливо заметая остатки вчерашнего ужина под стол. Машка в коридоре разгружала покупки и стряхивала снег с пальто. За окном в вечерней мгле белым водоворотом кружила снежная вьга. Хлопала форточка, которую Вася всё никак не собрался починить, сквозняк заносил снежинки на кухню, они падали на подоконник и таяли, превращаясь в маленькие капельки воды... "Надо бы форточку починить", - подумал Вася. "И сон бы до конца досмотреть, хороший сон был..."








Теория группы "The dream team"



лаборатория по изучению феномена десинхронкогеренции расположенна в старом замке Shutterstock
Paul Young - привратник Shutterstock Gates Mansion.

все постояльцы имеют мистический опыт нарушения структуры пространства-времени
и ключи к вратам портала (зеркало в душе)

в полочь портал открывает свои щели и дыры и члены tdt проникает в замок, где их кумиры существуют в форме снов и рассказов (вне пространства и времени)

----------------------

Артур И. Миллер — американский автор и профессор, известный своими работами на стыке науки и искусства. Он исследует связи между научным творчеством и художественным воображением, а также влияние технологий на культуру. Среди его наиболее известных произведений:

  • «Эйнштейн, Пикассо: пространство, время и красота, которая вызывает хаос» (2001) — книга, в которой Миллер анализирует параллели между работами Альберта Эйнштейна и Пабло Пикассо, исследуя, как их революционные идеи изменили наше понимание пространства и времени.

  • «137: Юнг, Паули и поиск тайного числа» (2009) — в этой книге автор рассматривает сотрудничество психолога Карла Юнга и физика Вольфганга Паули в их стремлении понять значение числа 137, которое имеет особое значение в физике и каббале.

  • «Изобретение современного искусства: как сюрреалисты повлияли на науку» (2014) — Миллер исследует влияние сюрреализма на развитие научных идей и как художественные движения могут стимулировать научные открытия.

  • «Будущее разума: искусственный интеллект и миф о креативности» (2019) — в этой работе автор обсуждает возможности и ограничения искусственного интеллекта в контексте человеческого творчества и креативности.

Эти произведения отражают интерес Артура И. Миллера к пересечению науки, искусства и философии, предлагая читателям глубокий анализ того, как эти области влияют друг на друга.


==============


Его работы, такие как «Эйнштейн, Пикассо: пространство, время и красота, которая вызывает хаос» и «137: Юнг, Паули и поиск тайного числа», представлены в формате научно-популярных книг и не были адаптированы для кино или телевидения.

Однако стоит отметить, что в 2018 году в лондонском театре White Bear Theatre была поставлена пьеса «Synchronicity», написанная Артуром И. Миллером. Эта постановка исследовала взаимодействие между Карлом Густавом Юнгом и Вольфгангом Паули, объединяя элементы психологии и физики. Хотя данная работа не была экранизирована, она получила признание в театральных кругах.

----------------------------------

The dream team: Jung, Pauli and ‘Synchronicity’

Один из лучших советов, которые мне когда-либо давали: «Не спрашивай, насколько люди умны, спрашивай, в чём они умны». Потому что существует множество видов ума. В Синхронии лондонский американский писатель Артур И. Миллер приглашает нас стать свидетелями союза двух, казалось бы, противоположных умов — Карла Густава Юнга и Вольфганга Паули. Первый был известным пионером аналитической психологии, вечно ищущим ответы на неразрешённые вопросы жизни; второй — теоретическим физиком, которому суждено было получить высшие научные награды. Однако Паули, что было необычно для естествоиспытателя, был более чем готов исследовать глубины собственной психики.

Действие начинается в 1931 году, когда харизматичный и талантливый Паули обращается к Юнгу за лечением своей бурной неврозы. Как позже вспоминает Юнг, при первой встрече с Паули у него возникло ощущение, будто «ветер повеял из сумасшедшего дома». Однако Синхрония раскрывается как просветляющее путешествие, показывающее, как два человека с совершенно разными целями могут прийти к единому пониманию и разрушить оковы жесткой и, в конечном итоге, несостоятельной веры в то, что причинно-следственные связи объясняют всё. Мы узнаём, как образы из сновидений дают представление о «коллективном бессознательном», концепции, предложенной Юнгом. Также открываем для себя, что некоторые загадочные идеи астронома XVII века Иоганна Кеплера — наиболее известного своим открытием эллиптических орбит планет вокруг Солнца — предвосхитили теории Юнга.

Театр White Bear, расположенный недалеко от парка Кеннингтон, представляет собой небольшое, камерное пространство, где зрители сидят по обе стороны сцены, а актеры находятся на одном уровне с первым рядом. Художник по сцене и костюмам Мале Аркуччи мастерски использует замкнутое, тёмное пространство. Одна из стен украшена множеством белых символов различных культур, включая большую мандалу, играющую значимую роль в повествовании. Другая стена усыпана загадочными математическими уравнениями, а на чёрной доске написана одна-единственная цифра «4», смысл которой раскрывается по ходу действия. В центре сцены широкая белая асимметричная граница, которая удерживает внимание зрителей на двух выдающихся актёрах. Костюмы Аркуччи также продуманны до мелочей: тройка и добротные туфли Юнга подчёркивают его образ вдумчивого, вызывающего доверие аналитика, в то время как костюм Паули на первых порах выглядит небрежным, даже хаотичным.

Стивен Риддл в роли Юнга передаёт образ спокойного, обнадёживающего интроверта, но временами взрывается страстью — возможно, это намёк на теорию, выдвинутую как Гераклитом, так и самим Юнгом, о том, что любая личность со временем может трансформироваться в свою противоположность. Его мягкий, убаюкивающий голос оказывает на зрителей тот же расслабляющий эффект, что и на его пациента.

Джереми Дрейкс в роли Вольфганга Паули демонстрирует поразительное перевоплощение: от дрожащего невротика, раскачивающегося на стуле в момент тяжелейшего кризиса, до человека, постепенно обретающего равновесие. Паули страдает от целого набора проблем: эмоционального хаоса, нестабильного поведения, алкогольной зависимости и сложностей в личных отношениях. Под руководством Юнга он проходит путь исцеления: беспорядок уступает место гармонии. Дрейкс исполняет сложную роль с большим мастерством. Постановка Энтони Шрабсолла и драматургия Миллера поддерживают динамику спектакля — ни единой скучной минуты.

Не стоит бояться названий прежних работ Миллера, таких как Образность в научном мышлении: Создание физики XX века или Ранняя квантовая электродинамика: Источник знаний. Предварительное знакомство с физикой и психологией, безусловно, обогатит восприятие, но вовсе не является необходимым. Миллер посвятил свою жизнь тому, чтобы сложные концепции стали доступными и увлекательными. В своём дебютном спектакле он показывает театральной аудитории, как даже самые замысловатые идеи могут найти отклик у широкой публики. Использование метафор и аналогий помогает зрителям ориентироваться в материале. Однако расслабляться не стоит: здесь важно держать внимание на происходящем!

Основной темой спектакля является, конечно же, синхрония — «значимые совпадения», как определял их Юнг. Верит ли зритель в синхронию как универсальный принцип, не имеет значения — спектакль остаётся захватывающим, ведь в центре внимания два великих ума, объединяющихся вокруг идеи, применимой как к человеческой психике, так и к физическому миру. Постановка могла бы называться Искусство вероятного. Помимо научных идей, мы узнаем и о слабостях обоих персонажей. Это подано с должной деликатностью, напоминая, что, прежде всего, они люди. Синхрония проходит главный тест любого произведения искусства: выходя из театра, зрители чувствуют себя просветлёнными и вдохновлёнными.

Синхрония идёт в театре White Bear в Лондоне (SE11) до 30 ноября.


Порт

Городок и замок

Городок расположился на склоне гор, амфитеатром спускавшимся к берегу океана. Из гостиницы, где Вася и его друзья остановились на ночлег, открывался прекрасный вид на океан и на величественный замок над водопадом. Огромные серые камни его стен поросли мхом и, казалось, дышали тысячелетней историей в унисон с ритмичным дыханием океана, волны которого веками набегали на песчаный пляж, подобно метроному, отсчитывая бесконечное время.


------------------------------


Зеркало и ключ

В центре стола стояло зеркало, на раме которого выгравированы символы. Учёный прищурился:

— Это… формула? Или игра света?

Художник провёл пальцем по резьбе:

— Это линия, ожидающая цвета.

Музыкант улыбнулся:

— Это звук, ещё не исполненный.

Поэт наклонился:

— Это слово, не сказанное, но уже написанное.

Превратник разлил вино по бокалам:

— А это ключ. Только тот, кто умеет замечать, найдёт, куда он подходит.

Вася покосился на своё отражение и вдруг ахнул:

— Подождите! Моё второе имя… Оно написано на чашке! Но как?

Чашка перед ним действительно имела надпись, но буквы не совпадали с тем, что он ожидал. Однако что-то в них читалось знакомым.

— Оно было здесь, — сказал Превратник. — Оно ждало момента. Всё совпадает, если умеешь видеть.

Щели в реальности

Сквозь паутину смыслов в воздухе появились трещины. Как будто пространство не выдержало веса совпадений. Превратник улыбнулся:

— Вот они, щели в структуре мира. Там, где накладывается смысл на случайность.

Время в этот момент заколебалось. Бой часов отдался эхом в пустоте. Ночь сменилась утром, а затем снова вернулся вечер.

И снова гости сели за стол.

Как будто ничего не случилось.

Как будто вечность может быть ужином, если знаешь, где искать ключ.




Ужин

званый ужин для избранных

на ужин приходят учёный, художник, музыкант, поэт и незваные гости (Вася и его воображаемые друзья)

ведущий наратор философ (превратник портала "хозяин-слуга")

время всегда является вовремя (бой часов)

ключ в зеркале - совпадение реальности и образа - нас выбирают мы выбираем (как это часто не совпадает...)

пример - совпадение среднего имени в письме и на чашке (оно на чашке было но ждало события) - при этом внешне имена не совпадают но распознаны тем кто умеет читать и видит в разных буквах одно и то же слово (соответственно музыка, худ. образ и смыслы)

избраны и званы лишь те, кто умеет замечать, кто заметил что в моментах совпадения нет правила - только способность придать смысл совпадения - для часов и линейки - поэтому появляются щели и дырки в простр-врем структуре - которая накладвается на стуктуру смыслов

персонажи рассказа не живут в реальном мире но живут в рассказае (ибо этой упорядоченный набор букв) - поэтому у них нет времени но они живут в воображении читателя

поэтому со временем здесь будет (или не будет) записано приключение за пределами пространства, времени и смысла....

сумерки ночь утро и снова встреча за столом

----------------------


Званый ужин для избранных

В сумерках, когда свет угасает, но ночь ещё не вступила в свои права, двери дома с колоннами раскрылись, впуская гостей. Время здесь являлось вовремя, бой старинных часов в холле отмерял мгновения, но никто не знал, в каком порядке.

В центре длинного стола, накрытого для пяти гостей, горела свеча, отражаясь в серебряных приборах. Ведущий вечера, человек в чёрном сюртуке и с глазами, полными древней иронии, представился:

— Я Превратник. Хозяин и слуга одновременно. Впрочем, разве не такова судьба всех философов?

Собравшиеся переглянулись.

Учёный сдвинул очки:

— Любопытно. Каков предмет обсуждения?

Художник, изящно опираясь на спинку стула:

— И какова палитра этого вечера?

Музыкант, касаясь пальцами невидимых клавиш:

— И в каком тональном ключе пойдёт разговор?

Поэт вздохнул:

— Будем ли мы говорить стихами, или позволим прозе нас запереть в клетке логики?

— Вы избраны, — кивнул Превратник. — Вы умеете замечать. А потому этот вечер — для вас.

Нежданные гости

В этот момент раздался глухой стук. Дверь приоткрылась, и в комнату прокрался Вася. Человек простой, но с бурной фантазией.

— Я тут мимо проходил… — сказал он, пряча за спиной воображаемых друзей.

Превратник вздохнул:

— Ты пришёл незваным, но не случайно. Оставайся. Но помни: за этим столом видят не глазами, а смыслом.

Вася кивнул и уселся, явно смущённый.

Зеркало и ключ

В центре стола стояло зеркало, на раме которого выгравированы символы. Учёный прищурился:

— Это… формула? Или игра света?

Художник провёл пальцем по резьбе:

— Это линия, ожидающая цвета.

Музыкант улыбнулся:

— Это звук, ещё не исполненный.

Поэт наклонился:

— Это слово, не сказанное, но уже написанное.

Превратник разлил вино по бокалам:

— А это ключ. Только тот, кто умеет замечать, найдёт, куда он подходит.

Вася покосился на своё отражение и вдруг ахнул:

— Подождите! Моё второе имя… Оно написано на чашке! Но как?

Чашка перед ним действительно имела надпись, но буквы не совпадали с тем, что он ожидал. Однако что-то в них читалось знакомым.

— Оно было здесь, — сказал Превратник. — Оно ждало момента. Всё совпадает, если умеешь видеть.

Щели в реальности

Сквозь паутину смыслов в воздухе появились трещины. Как будто пространство не выдержало веса совпадений. Превратник улыбнулся:

— Вот они, щели в структуре мира. Там, где накладывается смысл на случайность.

Время в этот момент заколебалось. Бой часов отдался эхом в пустоте. Ночь сменилась утром, а затем снова вернулся вечер.

И снова гости сели за стол.

Как будто ничего не случилось.

Как будто вечность может быть ужином, если знаешь, где искать ключ.

Пробуждение

Вася проснулся от громких звуков. Бах! Трах! Бум! Бабах! За окном сверкали молнии, крупные капли дождя стучали по стеклу.

- Просыпайся! - раздался голос.

Вспышка молнии осветила тёмную комнату. 

- Кто тут? - встревоженно спросил Вася.

- Просыпайся, дело есть.

Вася ещё раз огляделся, но никого не увидел. 

- Чёрт, прниснится же такое, - подумал он и собрался было снова улечься в кровать, накрыться с головой теплым одеялом, чтобы досмотреть какой-то интересный сон, который, пользуясь моментом, выскользул из Васиной памяти и растворился в где-то в дальнем углу пустой темной комнаты.

- Проснулся?

Васе показалось, что голос звучал откуда-то сверху. Он поднял глаза. Но вверху был лишь пустой потолок, на котором чуть подрагивали неровные тени от уличного фонаря. За окном мелькнула якркая молния, и сразу вслед за ней раздался треск грома, от резкого порыва ветра громко хлопнула форточка, и ливень ещё яростней застучал по стеклу.

- Кто тут? - переспросил Вася.

- А ты не узнал? Я твой создатель. Дело есть.

- Папа? - Вася грустно вздохнул, его глаза задумчиво затуманились, а его рука автоматически потянулась к прикроватной тумбочке, нащупывая таблетки от бессонницы.

- Нет-нет! Никакого снотворного! Я не шучу! Я не твоя галлюцинация. Я дейсвительно твой создатель. Я - писатель, а ты - продукт моей фантазии, персонаж истории, которуя я собираюсь написать. Ну это при том, что история с тобой случится, я её запишу, кто-то её прочитает или послушает. Но что случится с тобой - зависит уже от тебя.

Наступила тишина, молнии перестали сверкать, гром перестал громыхать и казалось даже капли дождя перестали стучать по стеклу. Вася задумчиво почесал затылок, вздохнул и подумал, что закусывать копчёной рыбой французкий коньяк в полночь было ошибкой. Вася напряг память, вспоминая вчерашний разговор с Михалычем и Абрамом. Хорошо посидели и даже не поссорились. Вася ещё раз глубоко вздохнул и собирался было нырнуть под одеяло, но голос не унимался.

- Мне нужно, чтобы ты съездил в Скалистые Горы.

- Зачем?

- Приедешь - узнаешь.

- Ладно, иди уже спать, - подумал Вася. - А съездить в Скалистые горы на пару дней? Хорошая идея. Почему бы и нет? Михалыч давно говорил, что неплохо бы выбраться на рыбалку. Абрам всегда готов поддержать друзей. А если повезёт, то и Машку можно будет уговорить, хотя она не очень любит дальные поздки в горы и на море. Ладно, утро вечера мудреней, - подумал Вася и уснул.

Проснулся он от яркмх лучей утреннего солнца. Воздух после ночной грозы был свеж и прохладен. Ночной кошмар почти забылся, но какая-то едва уловимая тревога не покидала Васю. "А может и в самом деле стоит развеяться? Не всё же время сидеть дома и трепаться с приятелями ни о чём?" - подумал Вася и от этой мысли ему стало как-то спокойней. "Вот и хорошо", - решил он и тревога полностью исчезла.

Сборы не заняли много времени. Машка сказала, что она не знает, и хотя свободное время у неё есть, но старые кроссовки не подходят к новой ветровке, и поэтому она будет думать. Михалыч прикручивал удочки к багажнику, а Абрам листал книгу о вкусной и здоровой пище, которую купил по случаю на распродаже со скидкой. 

Дорога в горы петляла серпантином, открывая потрясающие виды на бесконечные пространства в синеватой дымке, где снежные вершины сливались с облаками и, казалось, что по этой горной дороге можно добраться до небес. Но наши туристы никуда не спешили и решили остановиться  на ночлег в уютном городке со старинными домами, окруженными цвточными клумбами, аллей кипарисов, круто спускающейся к скалистому берегу моря, и длинным рядом высоких пальм вдоль улицы, ведущей к единственной в этом маленьком городке гостиннице. 

Хозяин гостиннцы втретил наших приятелей приветливо.

- Добро пожаловать! - поздоровался он. - Меня зовут Джузеппе, я хозяин этого отеля. Надеюсь, что вам у нас понравится, и вы не забудете время, проведённое в нашем городе

Джузеппе улыбнулся, но его улыбка Васе совсем не понравилась, потому что улыбались только его губы, а глаза были серьёзыми, внимательными и даже какими-то сочувствующими. 

---------------------------------------------

(продолжение от Чата)

---------------------------------------------

Вася чуть заметно нахмурился, но ничего не сказал. Он был слишком уставшим после долгой дороги, чтобы задумываться о странностях в выражении лица хозяина гостиницы. Тем более, что уютный холл, с его массивной деревянной стойкой, старинными часами, ритмично отмеряющими время, и запахом лаванды, исходившим от горшочков на подоконнике, располагал к отдыху.

  • Дайте нам три номера, - сказал Михалыч, кладя ладонь на стойку.

Джузеппе коротко кивнул.

  • Конечно, сеньоры. Ваши комнаты на втором этаже. Завтрак подаётся с семи до десяти утра. Если вам понадобится ужин, ресторан работает до полуночи.

Он протянул им ключи – тяжёлые, с латунными брелоками в форме старинных монет. Вася взял свой, поблагодарил и первым пошёл вверх по лестнице.

Комната оказалась неожиданно просторной и обставленной в старом стиле. Высокий потолок, тяжёлые портьеры на окне, резная деревянная мебель – всё напоминало о прошлых веках. На стенах висели старые картины, изображающие город – тот же, в котором они находились, но явно в другом времени. На одной картине запечатлён замок на вершине скалы, освещённый полной луной. На другой – ярмарка, люди в старинной одежде, а на третьей – узкая улица, ведущая к арке, за которой был лишь густой туман.

Вася подошёл ближе, рассматривая детали. Казалось, что в глубине картины что-то движется, но, моргнув, он решил, что ему просто показалось.

«Устал, вот и чудится всякое», – подумал он и, сбросив куртку, лёг на кровать. Матрас был мягким, а подушка приятно пахла лавандой.

Сон накрыл его почти сразу.

Он стоял посреди улицы, но город был другим. Слишком тихим. Луна висела в небе, освещая узкие переулки. Вася сделал шаг и увидел знакомую арку – ту самую, что была изображена на картине. Но теперь она не была просто рисунком – она стояла перед ним, маня темнотой за её пределами.

За аркой что-то двигалось. Тени? Люди? Вася напряг зрение, но не мог разобрать деталей.

  • Идёшь? – раздался голос за его спиной.

Он резко обернулся. Перед ним стоял человек в длинном плаще и шляпе. Лица не было видно – его скрывала тень.

  • Кто ты? – спросил Вася.

  • Проводник, – ответил незнакомец. – Тебе туда.

Он указал на арку.

Вася ощутил, как холод пробежал по спине.

  • Что там? – спросил он.

  • То, чего ты ищешь, но не осознаёшь. Иди, время не ждёт.

  • А если я не пойду?

Незнакомец усмехнулся:

  • Здесь нет времени, Вася. Оно остаётся по ту сторону. Здесь – только путь.

Вася хотел что-то сказать, но в этот момент он почувствовал, как земля уходит из-под ног. Всё вокруг потемнело, а в ушах зазвучал нарастающий звон.

Он проснулся, резко сев на кровати. В комнате было тихо, только за окном шумело море. Лунный свет освещал стол, на котором лежал его телефон. Экран загорелся – было 00:00.

Тот самый момент, когда время словно перестаёт существовать.

Вася вздрогнул. Он взглянул на картину с аркой. В тусклом свете ему показалось, что теперь там нет тумана.

А за аркой виднелась дорога.

В этот момент в дверь его комнаты постучали. Вася вздрогнул и, бросив ещё один взгляд на картину, подошёл к двери. За порогом стояли его друзья – Михалыч и Костян, выглядевшие встревоженными.

  • Тебе тоже снилось что-то странное? – сразу спросил Костян.

  • Про арку? – уточнил Вася.

Михалыч кивнул:

  • Мы видели её. И не только во сне. Нам нужно выйти. Немедленно.

Они быстро оделись и спустились вниз. В холле гостиницы всё было так же, как раньше, но Джузеппе за стойкой не оказалось. Дверь на улицу была приоткрыта.

Ночная тишина города давила на уши. Лунный свет делал улицы нереальными, как на картине. И когда друзья вышли за угол, перед ними вновь оказалась та самая арка.

И рядом с ней стоял человек. Художник, в длинном выцветшем плаще, с кистью в руке.

  • Вы видели, да? – спросил он, не отрывая взгляда от картины в своих руках.

  • Кто ты? – настороженно спросил Вася.

  • Местный живописец. Я рисую места, которых не существует… пока их не увидят.

Он повернул холст к ним. На нём была нарисована арка. Но теперь на картине за ней виднелись очертания зданий.

  • Что это? – спросил Костян.

  • Город, в котором нет времени, – ответил художник. – Там хранятся ненаписанные рассказы.

Михалыч присвистнул:

  • Архив ненаписанных рассказов? Это как библиотека, но наоборот?

Художник кивнул:

  • Именно. Великие писатели брали оттуда свои идеи. Некоторых ловили, но большинство успевали сбежать. Вы тоже можете войти. Но будьте осторожны – если возьмёте что-то, у вас должно быть право его написать.

Вася сглотнул. Арка манила, дорога за ней становилась всё чётче.

  • Ну что, парни? – спросил Михалыч, делая шаг вперёд. – Входим?

Игра. Введение.

Языковая модель: Земля, Солнечная система, Млечный Путь, Скопление Девы, Ланиакея

------

Внезапно пространство содрогнулось, и перед ними, словно проступая сквозь туман, появились очертания города – старинные узкие улочки, высокие шпили, дома, чьи окна будто следили за ними.

– У меня дурное предчувствие, – пробормотала Машка. – Это место не выглядит гостеприимным.

Издалека донеслись тихие шаги. Вася сжал руку Машки.

– Нам нужно выяснить, кто тут живёт…

Фигура в длинном плаще вышла из тени. Лицо её скрывала маска, но голос прозвучал неожиданно знакомо:

– Вы опоздали. Они уже знают, что мы здесь.

Машка нервно сглотнула.

– И кто… "они"? И кто ты?

Фигура сделала паузу, словно обдумывая ответ.

– Авторы. А я - Михалыч! - засмеялся Михалыч и скинул капюшон. В одной руке он нёс спининг, а в другой - огромную рыбу. 

Вася и Машка переглянулись и засмеялись. Ну конечно же! Это только Михалыч так шутит после удачной рыбалки. 

– А при чём тут Авторы? – переспросил Вася. – Это… писатели, что ли?

Михалыч слегка склонил голову набок, будто раздумывая, насколько далеко стоит заходить в объяснения.

– Ну да, те, кто создаёт. Или те, кто крадёт. Зависит от точки зрения.

Машка усмехнулась:

– Ну, звучит обнадёживающе.

Михалыч жестом пригласил их следовать за собой, и вскоре они оказались в странном помещении, на дверях которого была вывеска "Архив". Высокие стеллажи уходили в бесконечность, а между ними плавали книги, свитки, даже светящиеся рукописи, висящие в воздухе без видимой опоры.

– Здесь хранятся ненаписанные сказки, – пояснил Михалыч. – Истории, которые ещё не были рассказаны… или которые были украдены.

– Украдены? – Вася шагнул вперёд, глядя на полки.

Михалыч кивнул.

– Некоторые люди, особенно те, кого вы называете писателями, нашли способы заглядывать сюда и брать истории, чтобы принести их в ваш мир. Вы ищете одного из них.

– Льюиса Кэрролла? – догадалась Лида.

Фигура взмахнула рукой, и перед ними возникла старая дубовая дверь с медной табличкой: Чарльз Доджсон.

– Его настоящее имя, – пробормотал Павел. – То есть он действительно…

Лида не дала ему договорить и толкнула дверь.

Внутри сидел худощавый мужчина с задумчивым выражением лица, окружённый стопками бумаги и чернильными перьями. Он поднял на них глаза – умные, внимательные, немного рассеянные.

– О, гости? Довольно необычно. Впрочем, я давно привык к необычному.

Павел сделал шаг вперёд:

– Мистер Доджсон… то есть Кэрролл… у нас к вам необычная просьба.

Писатель поправил пенсне и сложил руки на столе.

– Если бы у меня был пенни за каждую необычную просьбу…

– Мы хотим, чтобы вы вернули Алису в Страну чудес в библиотеку ненаписанных сказок, – выпалила Лида.

Кэрролл моргнул.

– Простите… что?

Павел вздохнул и попытался объяснить:

– Это эксперимент. Нам нужно проверить, можем ли мы изменить реальность, убрав сказку, которую вы когда-то… ну, позаимствовали из этого мира. Если наша гипотеза верна, то в нашей реальности никто больше не будет знать, кто такой Льюис Кэрролл, и не будет книги Алиса в Стране чудес.

Писатель постучал пальцами по столу.

– Любопытно… Но что будет с Алисой? Она ведь существовала здесь задолго до меня.

– Она останется, – сказала Лида. – Просто её история не будет записана в нашем мире.

Он задумался, а затем медленно кивнул.

– Хорошо. Ради науки.

Он взял книгу, пролистал её, будто прощаясь, затем поднялся и, не говоря ни слова, вышел с ними в архив. Когда он протянул Алису библиотекарю, пространство задрожало, будто мир на мгновение перестал дышать.

Павел и Лида почувствовали, как их сознание сжимается в точку… и внезапно они оказались обратно в лаборатории.

Лида огляделась. Всё выглядело так же, как раньше.

– Ну? – Павел бросился к компьютеру, открыл браузер и вбил в поиск Алиса в Стране чудес.

Ничего.

Лида прошла к книжным полкам, проверила раздел сказок. Никакого Льюиса Кэрролла.

– Офигеть… – она медленно опустилась в кресло. – Это сработало.

Павел застыл, переваривая открытие.

– Это… это просто…

Но его осознание прервал телефонный звонок. Он машинально взял трубку.

– Доктор Остромиров? – раздался вежливый голос. – Мы хотели бы обсудить ваш эксперимент. Это… крайне интересные результаты.

Павел сглотнул.

– Кто это?

На другом конце провода сделали паузу.

– Авторы.


-------------------------------


Павел очнулся первым. Он находился в странном месте – словно в тумане, но без ощущения сырости. Пространство вокруг него мерцало, переливаясь золотыми отблесками, а перед ним, как будто зависший в воздухе остров, парил небольшой домик с остроконечной крышей.

– Лида, вставай, – он наклонился к ассистентке, потряс её за плечо.

Она открыла глаза и тут же замерла.

– Охренеть... – только и выдохнула она.

Домик медленно вращался вокруг своей оси, будто играл со светом. У двери висела табличка: "Читальный зал. Посторонним вход воспрещён".

– Думаешь, стоит войти? – шёпотом спросила Лида.

Павел только пожал плечами.

– Мы же сюда за этим и пришли…

Они подошли к двери, но, прежде чем Павел коснулся ручки, дверь сама бесшумно распахнулась. Внутри, среди огромных книжных полок, за массивным столом сидел человек в старомодном костюме с широкополой шляпой. Он поднял глаза и улыбнулся.

– Давненько учёные сюда не заглядывали, – проговорил он и кивнул. – Присаживайтесь. Нам есть о чём поговорить.

Павел переглянулся с Лидой, затем шагнул вперёд.

– И с кем имеем честь? – спросил он, усаживаясь на резное кресло напротив таинственного хозяина.

Человек с шляпой наклонился ближе и прошептал:

– Меня называют Библиотекарем. И я храню сказки, которых ещё никто не писал…


Эликсир Вне Времени

Старый университет дрожал под тяжестью веков, его стены были изъедены тысячами споров, вопросов, на которые не было ответов, и ответов, которых никто не искал. В одной из его древних аудиторий профессор Теофил и его ассистент Готфрид вели ожесточённый спор о природе времени.

— Реальность существует только через чувства, — заявил Готфрид, в волнении размахивая руками. — А значит, если мы изменим одно из чувств, например, восприятие времени, мы сможем изменить саму реальность!

Профессор Теофил, уставший от юношеской горячности, устало потер лоб.

— Ты ссылаешься на Аристотеля, юноша, но забываешь, что чувства обманывают нас. Что ты хочешь сказать? Что, закрыв глаза, можно уничтожить мир?

— Не уничтожить, — возразил Готфрид. — А войти в его истинную форму. Если мы найдём способ притупить чувство времени, но оставить сознание ясным, мы сможем испытать, что значит существовать вне времени!

Профессор вздохнул. Он знал, что спор мог затянуться до утра, а горячие головы редко принимают поражение.

— И как ты собираешься это доказать?

— Экспериментально, — с жаром ответил ассистент. — Я слышал, что алхимик Фульберт, обитающий в северном крыле университета, изобрёл вещества, меняющие восприятие человека. Возможно, у него есть эликсир, который погрузит нас в состояние вне времени!

Теофил нахмурился, но, к своему удивлению, почувствовал возбуждение. Он мог бы высмеять затею, но что, если юнец прав? Они отправились к алхимику.

Лаборатория Фульберта была полна таинственных колб, бурлящих зелёных и синих жидкостей, а сам алхимик — высокий, сутулый человек с глазами, полными сарказма, — встретил их с ленивым интересом.

— Что привело вас в моё логово? — спросил он, опершись на стол.

— Мы ищем способ выйти за пределы времени, — сказал Готфрид.

Фульберт усмехнулся.

— Какое самомнение! Вы хотите проникнуть в мир, где нет прошлого и будущего? Остерегайтесь, господа философы. Там, где нет времени, нет и движения, нет мыслей, нет вас самих.

— Мы готовы рискнуть, — заявил Теофил, поражённый тем, что действительно сказал это.

Алхимик долго молчал. Затем он достал маленькую флягу с густой тёмной жидкостью.

— Это эликсир, притупляющий чувство времени, — произнёс он. — Если выпьете его, вы перестанете ощущать течение минут, часов, дней. Может быть, вы увидите что-то большее. Или исчезнете.

Готфрид схватил флягу. Теофил остановил его рукой.

— Постой. А что, если этот опыт изменит нас навсегда?

Ассистент улыбнулся.

— А разве не ради этого мы искали истину?

И он сделал глоток.

На мгновение ничего не произошло. Затем Готфрид замер, его глаза расширились. Внезапно он медленно опустился на пол.

— Я… я больше не чувствую времени…

Теофил наклонился к нему.

— Что ты видишь?

— Ничего… И всё сразу.

Готфрид говорил странным голосом.

— Я вижу тебя, профессор. Но ты замер. И в то же время ты идёшь, споришь со мной. Вижу этот момент, но он… не проходит… Он просто есть…

Фульберт наблюдал за этим с усмешкой.

— Он застрял между мгновениями, — сказал он. — Он существует в вечности, но не движется в ней.

Теофил, дрожа, повернулся к алхимику.

— Можно ли его вернуть?

— Только если он вспомнит, что время существует.

Профессор наклонился к своему ученику.

— Готфрид! Ты должен осознать, что прошлое и будущее — не иллюзия. Мы не можем их отменить, как не можем отменить самих себя. Ты не в истине, ты в ловушке!

Готфрид вздрогнул.

— Но… но разве истина не там, где нет времени?

— Нет! — воскликнул Теофил. — Истина там, где ты можешь выбирать!

Ассистент содрогнулся, схватился за голову. Он зажмурился, и вдруг… он снова был здесь, в лаборатории, тяжело дыша, в полном ужасе.

Фульберт только усмехнулся.

— Надеюсь, ты усвоил урок, юноша. Вечность не то, что можно постичь. Её можно только пережить.

Готфрид дрожащими руками отодвинул флягу.

— Мы не должны… больше искать выхода из времени…

Теофил помог ему подняться.

— Может быть, — сказал он. — Или, может, мы просто ещё не нашли правильного пути.

Они покинули лабораторию, оставив алхимика с его зельями. А время снова потекло своим чередом.

(Звучит тихий гул старого университета — скрип половиц, треск свечей, приглушённые голоса в коридорах.)

Старинный университет, погружённый в полумрак, хранил в своих стенах бесконечные споры о природе реальности. В одной из аудиторий профессор Теофил и его ассистент Готфрид уже часами вели ожесточённую дискуссию.

— Реальность существует только через чувства! — настаивал Готфрид, возбуждённо жестикулируя. — Если мы изменим восприятие времени, мы сможем изменить саму реальность!

Профессор устало потер лоб.

— Ты хочешь сказать, что, перестав чувствовать время, человек сможет выйти за его пределы?

— Именно! Если мы найдём способ притупить чувство времени, но сохранить разум ясным, мы сможем узнать, каково это — существовать вне его!

Теофил фыркнул, но в глубине души его заинтриговала эта мысль.

— И как ты собираешься это доказать?

— Экспериментально! — воскликнул Готфрид. — Я слышал, что алхимик Фульберт создал зелье, меняющее восприятие человека. Что, если у него есть эликсир, позволяющий нам испытать существование вне времени?

Профессор нахмурился. Мысль была дерзкой, но он почувствовал любопытство.

(Звучат шаги, эхо коридоров, скрип двери лаборатории.)

Фульберт встретил их с ленивой усмешкой.

— Что привело вас в мою скромную лабораторию?

— Мы ищем способ выйти за пределы времени, — сказал Готфрид.

Алхимик склонил голову.

— Вы хотите испытать вечность? Остерегайтесь, господа философы. Там, где нет времени, нет движения, нет мыслей. Возможно, нет и вас самих.

Он достал небольшую флягу с густой тёмной жидкостью.

— Это эликсир, стирающий ощущение времени. Возможно, он покажет вам истину. Возможно, погубит вас.

Готфрид, не раздумывая, сделал глоток.

(Тишина. Долгое молчание.)

— Я… не чувствую времени, — прошептал он.

Теофил наклонился.

— Что ты видишь?

— Всё. И ничего… Я вижу этот момент, но он не проходит… Он просто есть…

Фульберт кивнул.

— Он застрял между мгновениями. Он существует, но не движется.

— Можно ли его вернуть? — взволнованно спросил профессор.

— Только если он вспомнит, что время существует.

Теофил склонился к своему ученику.

— Готфрид! Ты не нашёл истину — ты попал в ловушку! Истина не в отсутствии времени, а в возможности выбора!

Готфрид содрогнулся. Его тело напряглось… и вдруг он снова оказался здесь, в лаборатории, тяжело дыша, с ужасом в глазах.

Фульберт усмехнулся.

— Надеюсь, ты усвоил урок. Вечность — это не то, что можно познать. Её можно только пережить.

Готфрид медленно отодвинул флягу.

— Мы не должны искать выхода из времени…

Теофил помог ему встать.

— Может быть. А может, мы просто ещё не нашли правильного пути.

(Звук шагов, удаляющихся по коридору. За окном тихо шелестит ветер. Время снова течёт своим чередом.)


=================


Молодой человек в толстовке и джинсах вышел из дома. На лавочке под сенью старого высокого дуба сидел сосед мистер Джонсон, присматривая за своей трёхлетняй внучкой Джессикой, которая играла с куклой.


- Доброе утро, мистер Джонсон, - с дружелюбной улыбкой поздоровался молодой человек. - Прекрасная погода сегодня!

- Доброе утро, Микки. Как себя чувствует Лили?

- Отлично. Она передавала вам привет.

- Передай ей привет и от нас тоже. Мы с нетерпением ждём её возвращения.

- Обязательно.

Молодой человек уже собирался сесть в машину, когда к нему подбежала внучка соседа:

- Микки! Микки! Смотри, какая у меня есть игрушка!

Она пртянула молодому человеку куклу. Кукла покрутила головой, моргнула глазами и признесла:

- Привет!

- Привет, - ответил Микки. 

Молодого человека в толстовке и джинсах, который вышел из дома и собирался ехать на работу, звали Майкл Сократис, но соседи с детства звали его просто Микки.

- Поиграем? - спросила кукла и могнула глазами.
- Поиграем, - ответил Майкл.
- Очень хорошо, - сказала кукла и её губы растянулись в уыбке.

Джессика смотрела на Майкла восторженными глазами, не сомневаясь в том, что он несомненно выразит восхищение её новой игрушкой.

- Вау! Ух ты! Какая восхитительная говорящая кукла, - оправдал её ожидания Майкл. - Я такой ещё никогда не видел!

Джессика удовлетворительно хмыкнула, вытянула куклу из рук Майкла и с торжествующей улыбкой отправилась под деререво продолжать свою игру.

После университета Майкл Стивенсон работал в фирме, которая занималась медицинскихми роботами. Отдел, к котором работал Майкл, занимался наноботами - микроскопическими  автономными системами, которые способны доставить лекарство в любую точку организма  по кроветоку - найти нужную клетку организма, ввести лекарство и передать результат в контролирующий внешний прибор по беспрводному каналу связи. Майкл исследовал BCI (Brain Computer Inteface) - управление нейронами человеческого мозга. Это направление исследований в самом ближайшем будущем обещало фирме феноменальныцй успех, но на данный момент результаты были получены только для подопытных мышей. Разрешение на эксперименты с людьми застряли в бюрократических согласованиях. Все понимали, что бюрократия это лишь повод. Истинная причина была в кознях конкурентов, которые не сумели найти такое решение, которое нашёл Майкл. Суть его идеи заключалась в использовании эффекта квантовой запутанности, где для передачи сигнала не требовались электромагнитное поле, но достаточно было синхронизации пространственно разделённых микрочастиц, приготовленных заранее и соответствующим образом. Короче, дело было за малым - за резрешнием приступить к экспериментам. Но именно этого разрешения не было уже вторую неделю, и все в лаборатории ходили мрачные, не зная, чем заяться. 


====================

день Сингулярности – это официальная дата, когда человечество подошло к точке невозврата. Большинство людей выбрало раствориться в великой цифровой бесплотности, превратившись в информационные потоки, а оставшиеся – ну, они просто остались.

Дата этой трансформации зафиксирована как день, когда профессор Эдгар Трансформатор (да, фамилия предопределила судьбу) нажал на кнопку загрузки Первого Всеобъемлющего Сознания, чем и запустил процесс массового самоуничтожения в пользу вечного цифрового существования. В этот момент разум большей части населения перешёл в невидимые сферы, а остались лишь те, кто при виде этой кнопки сказал: «А зачем нам это? Мы тут картошку посадили».

Они выбрали путь вечного нормального быта, отказавшись от вхождения в мистический кибер-раёк, где больше не существовало понятий работы, страданий и налогов. И чтобы этот момент их славного отказа не канул в небытие, они объявили его началом новой эры — Эры Человеческого Ожесточения.

Каждый год они устраивают праздничные церемонии в честь этого события. Торжества включают обязательное зажигание свечей (символ света в тёмные цифровые времена), рукописные записи годовщины на бумаге (чтобы никто не смел сказать, что они «забыли пароль от истории») и ритуальное поедание жареного мяса, потому что никакой Нанобелковой Питательной Матрицы™ они в рот не возьмут.

Разумеется, есть и фигура пророка – человека, который первым сказал: «Нет, спасибо, я пас». Его имя с годами затерялось, но в народных преданиях он известен как Иван Упёртый или Святой Нет. Легенда гласит, что в момент всеобщего слияния он просто встал со стула, выключил компьютер, вышел в поле и больше туда не возвращался. И все поняли: вот она, мудрость.

Так родилось новое человечество – не-цифровые, не-облачные, не-сверхразумные, но вполне довольные собой люди.